В унылых буднях случаются минуты, даже целые часы, когда по-настоящему отдыхаешь душой. Так бывает, когда встречаешься с людьми, не боящимися совершать поступки и не ожидающими ничьих указаний, чтобы их совершить.
Такие встречи, увы, происходят не очень часто. Герои без кавычек не любят публичность и не ищут ее, что нормально. Их не так уж и мало, просто они не любят «светиться». И еще – их очень мало среди чиновников, а Орел, как известно — чиновничий город.
У вас нет ощущения, что события на Украине – локальном фронте уже начавшейся глобальной войны с подлым и беспощадным Западом – сами по себе, а мы все, продолжающие жить обычной жизнью, — сами по себе? У меня такое ощущение есть.
Но так не бывает. Если идет серьезный конфликт, твой личный покой объясняется только тем, что где-то льется чужая кровь, не твоя. Нормальный человек покою, полученному такой ценой, радоваться не станет. Он не будет спокоен. Совсем. Он попытается хоть чем-то помочь тем, кто делает главную работу за него. И он попытается донести свою помощь находящимся на передовой. Такая работа должна быть поставлена властью на поток. Но этого не происходит.
При слове «патриотизм», произнесенном каким-нибудь столоначальником с лицом рекламного агента, меня охватывает уныние. Стыдно присутствовать при произнесении слов, не наполненных содержанием.
А есть люди, которые не говорят вовсе, но при этом – удивительно – кое-что и даже много успевают сделать, благодаря чему замечательное понятие патриот целой армии чиновников до сих пор не удалось опошлить.
Я попросил старого знакомого – замечательного подвижника, то есть человека, занятого делом – заведующего Орловским Военно-историческим музеем Сергея Владимировича Широкова собрать близких ему по духу людей и организовать «круглый стол» с условным названием «Патриотизм без кавычек».
Собрались: Марина Александровна Дьяконова – руководитель Орловской региональной общественной организации членов семей погибших защитников Отечества; ветераны боевых действий в количестве шести человек, трое из которых возглавляют региональные и районные общественные ветеранские организации; сам С. Широков; и ваш покорный слуга, желающий отдохнуть душой.
Начал я так:
«На днях все мы, вся наша великая страна, стали свидетелями невиданного, поистине самоотверженного и в высшей степени патриотичного поступка миллиардера Мордашова, пригнавшего свою яхту стоимостью в годовой бюджет Владивостока в порт Владивостока на стоянку.
Этим самым гражданин-патриот Мардашов обезопасил российский Дальний Восток от любых военных посягательств любой недружественной нам страны, поскольку руководитель какой страны, если он в здравом уме, конечно, рискнет повредить такую дорогую яхту?
А какой патриотический поступок можем продемонстрировать мы, орловцы, чьи финансовые возможности значительно уступают возможностям гражданина-патриота Мордашова?»
На меня посмотрели мрачно. Причину я понял позже, в беседе с руководителем Урицкой районной общественной организации инвалидов и ветеранов боевых действий Олегом Николаевичем Неведровым, которого я буду просто называть Олег.
Ночью, предшествующей нашей общей беседе за «круглым столом», многие из собравшихся встречали, размещали, помогая решать разные бытовые вопросы, воинов героической 45-й бригады спецназа ВДВ, 250 человек той самой воинской части, которая вертолетным броском захватила аэродром в Гостомеле и двое суток, практически в окружении, его удерживала, обеспечивая продвижение наших войск на этом и других участках фронта.
Орловские и урицкие ветераны-общественники, сами побывавшие в солдатской и офицерской шкуре, знающие, что такое война, не спали всю ночь, обеспечивая солдат и тем, и другим… Есть куча бытовых мелочей, которые должны быть. Чтобы они появились, их должен кто-то добыть, купить, доставить. Словом, ветераны сутки не смыкали глаз, поэтому шутке про патриота Мордашова даже не улыбнулись. Не то, что они Мордашова уважают, просто они устали и им было не до глупостей.
…Утром десантники двинулись дальше, в Харьковском направлении. Нырышкино они, по их собственным словам, будут вспоминать как сказку – они не ждали такого приема. Об этом неловко даже говорить, но ребята, вышедшие из боя и отправляющиеся в новое пекло, которого не боятся, были готовы ночевать в своих машинах, БТРах, в «Рысях», в брезентовых гамаках, немытые, грязные.
Рассказывает Олег Неведров:
— Их помыли -предоставили все условия для этого, уложили спать в кроватях, обеспечили комфортный ночлег в тепле и уюте. Накормили, напоили.
Почему десантники этого не ждали?
А вы слышали, что через нашу область проехали те, о ком через несколько месяцев будут рассказывать в книгах? Вот и я не знал. И во власти знали далеко не все. Даже те, кто, мне кажется, должен не просто знать, кто должен делать. Кто обязан наполнять слово «патриотизм», звучащее в унылых отчетах, живым смыслом.
Десантники радовались отдыху и стеснительно лакомились тем, то им несли и готовили местные жители.
Олег продолжает:
— Салатами, горячим ужином, свежей сдобой. Женщины из поселка Нарышкино на протяжении многих часов, по мере подвоза солдат и офицеров, готовили, кормили гостей. В подразделение передавали продукты, медикаменты, нижнее белье и многое другое — от местных жителей и предпринимателей.
Вы думаете, это была акция, организованная штатными областными патриотами, получающими за свою работу немалые деньги? Нет. Такая встреча была организована только благодаря личным дружеским отношениям ветеранов подразделения — уроженцев Орловщины — и действующего руководства бригады ВДВ. И благодаря помощи действительно руководителя с большой буквы, как его характеризуют ветераны, главы Урицкого района Николая Владимировича Тураева .
Нарышкинцев герои-десантники будут вспоминать с благодарностью. Пахвалу, рассказывают, уплетали с чаем, радуясь сладкому, как дети. Да и что значит — «как» ? Большинству бойцов -20 — 23 года. Несколько коробок названного выше лакомства солдатам России подарила местная предпринимательница у которой сын тоже «там». Может, и ему завезут… А сало, по свидетельству бывшего десантника, воевавшего в составе ВДВ в первую Чеченскую, а ныне – председателя Орловской региональной общественной организации «Союз десанта и специальных подразделений» Павла Овсянникова, соскучившиеся по домашней снеди воины глотали «как мороженое».
В общем, мужики не ложились – помогали, снабжали, грузили «гуманитарку» в точке сбора, подвозили собранное к боевым машинам, общались с вернувшимися с передовой, а рано утром проводили их вновь в путь, к новому месту дислокации, а теперь вот беседовали со мной.
Что я хотел узнать? Я хотел узнать, как они это делают – выполняют роль общественных квартирьеров, зачем они это делают, заставляет ли их кто это делать?
Тот, кто был на войне, любой военный конфликт воспринимает как часть своей биографии, если дело, конечно, касается твоей родной страны, твоего народа и твоей армии. Таких людей не нужно заставлять. Они все сделают сами. Почему эти люди и не есть власть? Ведь они взяли на себя ее функции.
Начнем с сала? Правильнее, конечно, — с высоких материй, их тоже вспомним, но начнем все-таки с сала. Павел Овсянников, воевавший в первую Чеченскую, поехал в Москву, в «головной офис» своей организации.
— Хотим помочь. Подскажите, кому.
Помогать ребята собирались Российской Армии. Они ведь знают, что бодрые рапорты по ТВ и реальность – это не всегда одно и то же. Павлу подсказали связаться с людьми в Министерстве обороны. В нашей стране всё или почти все в ситуации, когда государство провозглашает, но не всё провозглашенное воплощает в жизнь, решают личные связи.
У Орловских ветеранов, обладающих реальным, а не нарисованным на бумаге авторитетом, такие связи есть. Друг и товарищ Павла Овсянникова – Олег Неведров — позвонил своему однополчанину, занимающему в Министерстве обороны, скажем так, очень важную должность. Для помощи выбрали харьковское направление. Там трудно. То есть, что значит трудно? Проблемы есть везде, но существуют части и подразделения, которые на слуху, поэтоу «гуманитарка» идет туда потоком, а есть те, кто не меньше тянет лямку, кому приходится порой даже тяжелее, по крайней мере, не легче, но о них почти никто не знает. Такие части и выбрали. В Минобороны назвали перечень того, что желательно с собой привезти.
О своей инициативе ребята не распространялись: не писали воззваний, не публиковали расчетный счет, никого ни к чему не призывали. Они просто действовали. Как это сказано: спасись сам, и вокруг тебя спасутся тысячи? Кто-то заметит, что это сказано применительно к другому случаю. Не уверен.
Про высокое сказали, теперь о сале. Павел Овсянников купил его на свои деньги и засолил 20 кг. Кто служил или голодал в похожих на исполнение воинского долга условиях, тот оценит. Ветеран-приятель из Верховья привез еще 17 кг. Начало работать сарафанное радио. Требовались медикаменты, продовольствие, одежда, много чего. Например, вода. И не просто вода, а вода в пластиковых бутылках, которые удобно засунуть в разгрузку куда-нибудь рядом с боекомплектом. Десантник, любой солдат с амуницией весом порой в 20 – 30 кг, постоянно перемещаясь, бегая, постоянно хочет пить. Одна фляжка не спасет. Знаете, что такое настоящая жажда?
— Пьют, — рассказывает Павел, съездивший вместе с Олегом и Александром Кузнецовым, еще одним ветераном, на передовую, — что придется, ту воду, которую удастся найти.
Отсюда – желудочные и кишечные болезни. Возникает необходимость в соответствующих лекарствах. Помимо этих, специфических, нужны обыкновенные жгуты, бинты, зеленка, йод, ранозаживляющие,противоожоговые средства и много чего еще. Все или почти все в армии, в медчасти есть, но перебои с доставкой, нехватка в условиях боевых действий, где все предусмотреть невозможно, неизбежны.
А еще нужны нижнее белье, носки, средства личной гигиены. Представьте , что вы больше месяца находитесь в поле — в дождь, грязь и холод, когда в… специальная операция.
Попросили, например, дорого, конечно, извините (это извинение наших солдат)резиновые сапоги с чулками-вставками. Военные части в боевых условиях не стоят на асфальте, они скрываются в складках местности, вкапываются в грунт. Грунт этот разворочен гусеницами танков, иной техники, колесами большегрузных машин. Берцы мокнут и промокают, ноги мерзнут.
Наличку организаторы гумконвоя не брали – ни у кого, никакие деньги. Не брали принципиально. Во-первых, чтобы ни у кого не возникло ни малейшего подозрения, что деньги могут уйти не по назначению. Во-вторых, человеку, который жертвует, просто дарит, приятней знать, какой именно подарок получит от него солдат. В-третьих, когда человек поставлен перед необходимостью потратить с умом свои деньги на благое дело, он именно с умом и станет это делать, поскольку дело – благое.
Ребята рассказали, что дарители зачастую покупали то, что необходимо, дешевле, а товар находили качественней, чем они сами предполагали сделать даже после самой тщательной разведки. То, что называется народной инициативой, делает чудеса.
Честно говоря, я теряюсь, когда мне рассказывают о воспитательницах, сотрудницах школ и детских садов, с их мизерной зарплатой, которые сами, прослышав, кто и на какие нужды собирает помощь, принесли – каждая – по 5 тысяч… А когда узнали, что наличные не берут, не возьмут у них наличные, побежали в магазин и накупили всего, что купили бы своим мужьям и сыновьям, окажись те на фронте: сгущенку, всяких перекусов, столь ценимых «в поле» сигарет и всего, на что хватило денег…
Я не знаю, как рассказать про фермера, который отдал, никем и ничем не понукаемый, все, чем мог поделиться — муку.
Как позвонил (откуда узнал телефон?) предприниматель – обычный, чье имя никому ничего не скажет, и предложил то, чем располагал – деньги. А когда узнал принцип обращения с наличными, не сказал ни слова, сам поехал в аптеку и набрал всего, что необходимо на передовой, на 400 тысяч. Все купленное доставлено по назначению.
Приятно было узнать, как грамотно и профессионально отработали советами и реальной помощью главврачи больниц, к которым мужики-ветераны обратились просто с просьбой разъяснить, какие лекарства и где лучше купить. Медики, узнав, зачем, все сделали сами: подобрали лучшее и самое нужное, и купили это там, где надежно, проверено и недорого.
… Как человек за свои деньги купил 500 пар носков. Их уже носят, дружище, те, кто воюет. Имя этого человека называть не стаем. Почему? Объясняет Александр Кузнецов – председатель Орловского регионального отделения Общероссийской общественной организации военных инвалидов «Воин».
С его слов: когда-то благотворительность для любого юрлица была воистину благим делом, потому что на нее дозволялось тратить до 20 процентов «от всего». Но в 2008 году , и с тех пор новый закон не менялся, на те же благие цели разрешили отдавать только определенный процент с прибыли. В дело вступают сложные налоговые расчеты, в результате которых благотворительность, с точки зрения государства, может обернуться налоговым преступлением. Желающие помочь предпочитают делать это анонимно.
Продолжаем тему патриотизма… Заинтригованный темой лекарств, я поинтересовался, а не проще ли было для решения проблемы обратиться в облздравотдел, где и совет бы дали, и проблему бы решили централизованно и быстро. Знаете, что мне ответили мужики, организовавшие, отправившие и доставившие собранную ими гуманитарную помощь, ни разу не обратившись в орловские государственные органы власти — ни за чем, ни по одному вопросу? Они сказали (авторство в данном случае не важно, это общее мнение участников «круглого стола»):
— Нас бы замучили согласованиями, кучей бумаг и ничего бы не сделали.
У меня есть сильное подозрение, что они не ошибаются. А если ошибаются, то чуть-чуть.
Узнав, кто собирает помощь, на каких условиях, кому конкретно она будет доставлена, люди загорались идеей как своей. Отказов почти не было. Их было ровно два.
Первый – от руководителя некогда гремевшей почти повсюду орловской фабрики «Гамма», где делают чулки-носки. Об этом случае нужно рассказать отдельно, поскольку в практике орловцев-ветеранов еще не было такого, чтобы в аналогичной ситуации их даже не пригласили бы в кабинет хотя бы для того, чтобы отказать в вежливой форме.
Затормозили на вахте, выслушали по телефону — оттуда же.
— Можете помочь?
— Не можем.
Не можете, так не можете. Купили носки в другом месте, но без скидки.
— По местным олигархам, я так понял, вы не ходили? – поинтересовался я.
Мужики рассмеялись.
— Разумеется, нет!
Отзывчив тот, кто умеет чувствовать чужую беду. И он в большинстве случаев не богат. Потому что иначе он не отзывался бы на чужую беду. Как разбогатеешь, постоянно кому-то помогая?
К одному из местных «элитариев» ребята все-таки обратились. В качестве эксперимента. А вдруг, что называется… Вдруг не случилось. «Элитарий» — очень богатый, по орловским и не только орловским меркам человек, сказал в ответ на просьбу помочь Российской Армии:
— А мне кто-нибудь помогал?
Скинуться, что ли, бедолаге?
Мужики немного отвлеклись и совсем не зло, а даже с какой-то гуманной брезгливостью порассуждали о случаях пиара на гуманитарной помощи, которая, оказанная «благотворителями», становится насмешкой, если сравнивать ее размер с тем, что «благодетели» отгрызли у города и области методом разрешенной приватизации.
Но не о них рассказ. На душе бывает тепло, когда общаешься с другими людьми, хоть они и не смеются твоим шуткам.
Ехали двумя объемистыми грузовыми микроавтобусами, забитыми под завязку: Олег, Павел, Александр и двое сменных водителя. В дороге держали связь с куратором из Минобороны, получили информацию, к какой точке нужно прибыть. Меры безопасности, разумеется, строгие. Опись всего груза, фото, имена, фамилии, номера и прочее.
На блок-посту встретили. Подождали. Приехал старший офицер из части назначения. Далее состоялся разговор, который мог случиться только в России, между русскими людьми. Нет, не по крови. По ментальности. Не случайно Рамзана Кадырова, вдохновляющего своих бойцов, сегодня называют одним из самых русских людей в России. Боевой офицер посмотрел на документы и сказал:
— Вы десантники… А наши части…
В общем, дал понять офицер, только что приехавший с фронта, чтобы через пару часов туда вернуться, что если вы, ребята, хотите передать помощь именно десантникам, мы, конечно, не будем на нее претендовать.
Наши военные готовы умирать молча, ничего ни у кого не прося.
Мужики не пересказывали свой ответ дословно, но я так понял, что в тот момент они даже в лице изменились.
— При чем здесь род войск? – ответили примерно так. – Мы приехали армии помогать. Скажите, кому помощь нужнее, туда и отвезем.
— Нет вопросов, — извинился офицер.
Они поехали.
Навестили три части мотострелков и ПВО. В первой – 600 человек, во второй – 300, в третьей – еще 250. Работники Орловской кондитерской фабрики, просто поверьте: так, как все – от полковника до простого солдата – радовались подаренному вами зефиру в шоколаде, не радуются даже дети на утреннике. Так могут радоваться только мужики, оторванные от тепла и любви, от нормальной жизни, делающие очень тяжелую и кровавую работу, которую за них не сделает больше никто. Вы подарили им кусочек счастья. Из таких кусочков складывается жизнь, о которой и хочется рассказывать.
Снабдили орловцы подарками, по сути, полк. И Олег, и Александр, и Павел в один голос говорят о том, что что их поразило больше всего.
— Никто не брал лишнего, даже того, что было даже нужно, но кому-то было нужнее. Всегда, открывая ящики, говорили: это — тем-то, это – тем-то. О себе – в последнюю очередь. И так всюду, везде, где мы были. Лучшее оставляли тем, кто «в поле», на передовой или находящимся к ней ближе, чем другие.
Орловцы приблизились к ней практически вплотную.
— Если ПВО, то как вы на своих микроавтобусах пробивались по грязи?
— Толкали руками, пытались прорваться, как танки… Когда не получалось, ждали армейские КАМазы и перегружали все туда.
О своей помощи мужики никому не рассказывали. И я узнал об этой истории случайно, когда попросил заведующего Орловским военно-историческим музеем Сергея Широкова собрать близких ему по духу людей, чтобы поговорить о патриотизме без кавычек.
О патриотизме в кавычках мы тоже поговорили. Про это я тоже напишу. Чуть позже.
Сергей Заруднев.
