75 лет назад небо Подмосковья стало ареной тяжелых боев за превосходство в воздухе между Военно-воздушными силами РККА и германскими Люфтваффе в ходе, имевшей судьбоносное значение для Великой Отечественной войны стратегической Битвы за Москву.
Сегодня в нашем регионе очень сложно найти ветеранов авиации, которые сами были участниками тех событий и смогли бы что-либо рассказать о воздушных боях на московско-тульском направлении и прикрывавших особо важные стратегические объекты, расположенные вдоль реки Ока.
Одна из боевых частей авиации Красной Армии в начале войны располагалась на военном аэродроме «Крутышки», который был введен в эксплуатацию в последние предвоенные месяцы 1941 года в рамках масштабной программы по расширению сети взлетно-посадочных полос Московского военного округа.
В условиях надвигавшейся войны очень важное значение имела противовоздушная оборона столицы СССР и промышленных объектов Южного Подмосковья, в особенности Каширской ГРЭС и образованного в ноябре 1940 года Ступинского металлургического комбината. 19 июня 1941 года приказом Народного Комиссара обороны маршала Советского Союза С.К.Тимошенко на основе 24-ой и 78-ой истребительных авиадивизий был образован 6-ой истребительный авиационный корпус ПВО под командованием полковника И.Д.Климова, вошедший в состав Московской зоны ПВО генерал-майора М.С.Громадина. Также были отданы соответствующие указания о формировании дополнительных истребительных авиаполков в целях усиления авиационного прикрытия Подмосковья. На аэродроме «Крутышки» был размещен 445-й истребительный авиационный полк (ИАП) под командованием майора В.П.Круглова, сформированный в июле 1941 года уже после начала Великой Отечественной войны.
Сегодня из летчиков полка остался в живых только один ветеран – проживающий в нашем городе гвардии полковник авиации в отставке Александр Григорьевич Лукашов, который 2 августа этого года отметит свой столетний юбилей. Десять лет назад его имя было торжественно внесено в Книгу почета города Ступино. Несмотря на почтенный возраст, он считает своим долгом делится памятью о событиях Великой Отечественной войны, чтобы как можно большее число людей помнило о не вернувшихся с боевых заданий летчиках и погибших под вражеским огнем на земле техниках, делавших все возможное для защиты неба Московской области.
Одна из таких встреч с прославленным ветераном состоялась в дни празднования 71-й годовщины Великой Победы с сотрудниками и воспитанниками Центра гражданского и патриотического воспитания молодежи «Армеец» Ступинского муниципального района.
Александр Григорьевич родился в 02 августа 1916 года в городе Харькове, По окончанию 10 классов поступил в Инженерно-строительный института, откуда в декабре 1937 года студент 3-го курса Александр Лукашев по спецнабору ЦК ВЛКСМ был направлен в Мелитопольское авиационное училище штурманов скоростных бомбардировщиков. В апреле 1940 года вместе с погонами лейтенанта авиации первый маршал Советского Союза К.Е.Ворошилов торжественно вручил ему почетный знак «Отличник РККА». По распределению был направлен в направлен штурманом бомбардировщика СБ в 125 СБАП (скоростной бомбардировочный авиаполк), который базировался на аэродроме города Могилева. В начале июня 1941 года его эскадрилья получила новые самолеты СБ пикирующий вариант и была переброшена на аэродром д. Зябровка близь города Орша.
«В 4.00 часа 22 июня фашистские бомбардировщики нанесли бомбовый удар по всем прифронтовым аэродромам, в том числе и по моему, — вспоминал Александр Григорьевич. — После налета, в строю осталось только одно мое звено из всего полка. После немецкого удара по аэродрому на рассвете, уцелевшие машины полка получили приказ нанести удар по немецким войскам на оккупированной ими польской территории, среди членов экипажей, взявших курс на запад краснозвездных бомбардировщиков, был и я. Уверенность немецких стратегов в подавлении советской бомбардировочной авиации на аэродромах позволила отбомбиться в полигонных условиях и вернуться на свой аэродром, доказав, что наша авиация жива. Однако уже на следующий день ситуация изменилась. После первого вылета звено благополучно вернулось на свой аэродром.
Второй вылет стал для моего звена последним. При подходе к цели нас встретили мощным зенитным огнем, а после бомбометаниями нас атаковали мессершмитты. Сначала был сбит один наш самолет, затем второй, наш стрелок-радист сбил одного мессершмитта, а когда у него кончились патроны, фашист расстрелял его в упор, повторной атакой они подожгли наш самолет, мы – летчик и я – спаслись на парашютах. Нам повезло.
После этого, мы были направлены на формирование в г. Москву, там нас направили в разные части. Я был назначен штурманом 445 ИАП, который базировался близь деревни Крутышки Ступинского района. Командир полка назначил меня по совместительству начальником парашютно — десантной службы и кроме этого поручил мне руководить полетами, так как начальник штаба был призван из пехотной части и не мог выполнять эту работу. Днем я руководил полетами, а вечером вел штурманскую подготовку молодых летчиков и укладчиков парашютов.
Наш аэродром фашисты бомбили каждый день, стремясь вывести из строя взлетно-посадочную полосу, так как наш аэродром мешал им производить полеты на Москву.
Был конец ноября 1941 года, стояла ясная морозная погода, ко мне на старт подошел начальник штаба и предложил подменить меня пока обстановка была спокойная, чтобы хотя бы раз за долгое время пообедать в землянке, а не на старте как всегда. Я согласился и ушел обедать, но когда вышел на границу аэродрома, то увидел, что навстречу мне бежит со старта начальник штаба и машет мне руками, чтобы я бежал на старт, отдал мне ракетницу и флажки и бежал в блиндаж. Я сначала не понял в чем дело, а когда посмотрел на западную часть неба, то увидел, что с юго-западного направления идет девять «Юнкерсов» бомбить аэродром, а он от страха не принял решения на подъем истребителей. Этот налет мог окончиться гибелью нашего полка, а моя жизнь – расстрелом за уход со старта. Когда я добежал до старта, было уже поздно давать команду на выруливание и взлет какой-либо эскадрильи.
Первая эскадрилья располагалась с восточной стороны аэродрома на окраине д. Крутышки, вторая на западной стороне аэродрома в лесу на окраине д. Акри.
Взлетно-посадочная полоса, располагалась только в направлении север-юг, и только по ней можно было производить взлет-посадку.
В сложившейся обстановке я принял возможно смертельное для себя решение – дал две зеленые ракеты. Это означало взлет всего полка.
Стартовому расчету я приказал лечь и лег сам, в это время начался страшный взлет поперек взлетно-посадочной полосы со стоянок на встречу друг другу с трех сторон. Стоять на старте было нельзя, так как взлетающие самолеты своими винтами могли срубить головы.
Я лежал на спине и смотрел на этот страшный взлет, сжав в кулаках все нервы, ожидая каждую минуту самого страшного – столкновения самолетов на встречных курсах, ведь в случае столкновения погибнут самолеты и летчики. Но к моему счастью, взлет закончился благополучно. Из девяти «Юнкерсов» ушел только один.
За то, что я спас, полк от гибели, я был награжден первой медалью «За боевые заслуги». Она для меня самая дорогая. А война продолжалась, и много еще было трагических и радостных эпизодов, в общем «на войне как на войне».
На встрече с будущими защитниками Отечества А.Г.Лукашов поделился воспоминаниями о некоторых боевых эпизодах обороны Тулы и Москвы, очевидцем и непосредственным участником которых ему довелось быть во время войны. С горечью вспоминал и о нелепых потерях.
«Так, например, — поведал ветеран, — как-то в небе под Каширой засекли три бомбардировщика, наши зенитчики приняли их за вражеские самолеты, открыли по ним огонь. Я сразу же поднял в воздух на перехват пару истребителей.
Дальше произошло что-то малопонятное: один подбитый бомбардировщик стал падать, истребитель свалился в штопор, а пилот второго повел себя странным образом. Он не вступил в бой и начал возвращаться. Мы даже представить не могли – как это наш лётчик не вступит в бой?! Ждали его со сжатыми кулаками, были готовы разорвать его. А когда он сел, то рассказал, что, оказывается, в воздухе всё это время находились наши самолёты ДБ-3Ф».
На фронте бывало и так: свои сбивали своих. Лётчики остро переживали такие моменты, негодовали. «Немцы прекрасно понимали значение нашего аэродрома, и знали, что по возражению домой у наших летчиков горючее на исходе. Этим они и пользовались, поджидая нас недалеко от места базирования. Чтобы уменьшить количество потерь, вокруг аэродрома были установлены зенитные батареи, которые обслуживали девчата-добровольцы. И вот однажды их охватил страх, и они стали стрелять по нашим самолетам, приняв их за вражеские. Создалась критическая обстановка, горючего оставалось у всех на считанные минуты, после чего наши истребители просто станут валиться на землю на глазах у своих же товарищей. Создалась критическая обстановка, на наши приказы о том, чтобы прекратить огонь, зенитчицы не реагировали. Пришлось взять всю ответственность на себя и приказать начать обстрел своих зенитных позиций. Эскадрилья наших истребителей сделала боевой разворот и открыла огонь. Но не по зенитчицам, а рядом. Но этого было достаточно, чтобы зенитчицы опомнились. И тут же сразу все самолеты совершили посадку без потерь».
Может, поэтому потом в бою исчезал страх, а вместо него появлялись храбрость и даже, как говорит ветеран, нахальство. Так под Серпуховом два наших истребителя не побоялись вступить в бой с 12 вражескими штурмовиками. Александр Лукашов рассказал: «Пользуясь преимуществом высоты, наши летчики сбивают двух ведомых и за счет прогиба в полете занимают их места во вражеском строю. Командир немецкой эскадрильи слева и справа увидел советские самолёты со звёздами. Его охватил страх – хотел уйти вниз и врезался в землю».
О многом рассказал на той встрече Александр Григорьевич, прошедший за четыре года войны от Подмосковья до Берлина, но многое осталось, как говориться, «за кадром» из-за нехватки времени. Завершая встречу, ветеран еще раз особо отметил тот факт, что в тяжелых кровопролитных боях, развернувшихся на полях Подмосковья осенью и зимой 1941 —1942 годов, наши войска остановили вражеские полчища у стен советской столицы, а затем нанесли сокрушительное поражение немецко-фашистским армиям. Именно под Москвой был развеян миф о непобедимости гитлеровских войск и было положено начало коренному повороту в ходе всей Второй мировой войны. Победа Советских Вооруженных Сил на полях Подмосковья имела огромное политическое значение, ибо здесь был окончательно сорван стратегический план «молниеносной войны», разработанный фашистской военщиной. 445 истребительный авиаполк за оборону неба Подмосковья заплатил жизнью 20 лётчиков.
После войны служил на различных должностях, передавая свой боевой опыт молодым офицерам и военнослужащим по призыву. Совершил более 80 прыжков с парашюта, из них более 20 – в ночное время. За ратные подвиги был награжден орденом Красное Знамя, двумя орденами Отечественной войны I и II степени, тремя орденами Красной Звезды, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Москвы», за освобождение и взятие ряда городов, в том числе Берлина.
Несмотря, на солидный возраст, Александр Григорьевич, и сегодня продолжает служить на благо народа. Весь его день расписан по часам. Он состоит в обществе автомобилистов, читает лекции о войне в средних и высших образовательных учреждениях. Ни одно мероприятие, не проходит без выступлений ветерана, он заражает всех своей активной жизненной позицией и оптимистичным настроем. Свои многочисленные боевые награды он безвозмездно передал в городской музей, всерьёз считая что, самая большая награда – это мирное небо над нашей головой.
Проходят годы, которые всё более и более отдаляют страницы летописи нашей страны, обозначенные цифрами 1941 – 1945. Меньше и меньше остаётся свидетелей тех событий. Невольно задаёшь вопрос: «Слышим ли мы их так, чтобы понять то, что происходит сегодня?». Стоит прислушаться к мнению ветеранов, их опыт участников войны помогает разобраться в том, что происходит в мире, отделить ложь от правды и быть прежде всего, патриотами своей страны.
На встрече с ветераном побывал Игорь Кучменко
